Шрифт:
Закладка:
Последней жертвой преступной группы Бантина явился 24-летний Дэвид Теренс Джонсон (David Terence Johnson), сводный брат Спайридона Влассакиса. Дэвид был убит 9 мая 1999 г., т.е. спустя почти полгода с момента убийства Элизабет Хэйдон. Такой большой перерыв между преступления явился следствием волнений Бантина и Вагнера относительно результатов полицейского расследования исчезновения Элизабет. Подельники хотели удостовериться в том, что обстановка нормализовалась и полиция «не роет носом землю» вокруг них. О том, что за ними ведётся скрытое наблюдение, они даже не догадывались…
Дэвид Джонсон являлся сводным братом Спайридона Влассакиса. Они прекрасно ладили и всегда находили общий язык, однако, Бантин невзлюбил Джонсона с первого взгляда. Во время следствия Влассакис затруднился объяснить причину этой антипатии: Джонсон не был наркоманом и не был гомосексуалистом, однако Бантин упорно называл его «педиком». Влассакис предположил, что ненависть Бантина подпитывалась тем, что аккуратный, чистоплотный и хорошо воспитанный Джонсон являл собою полную противоположность брутальному и неряшливому Бантину.
Как бы там ни было, в мае 1999 г. Бантин заявил Влассакису, что он «хочет получить» Джонсона. Хотя слова «убить» или «похитить» не употреблялись, Спайридон прекрасно понял, о чём именно идёт речь. Во время следствия Влассакис утверждал, будто пытался всячески отговорить Бантина от намерения расправиться с Джонсоном, но так ли всё было на самом деле, сказать невозможно – Бантин утверждал прямо обратное.
Истина же заключается в том, что Влассакис деятельно участвовал в преступлении и фактически заманил сводного брата в ловушку.
Согласно заранее выработанному плану, Спайридон предложил Дэвиду купить «по дешёвке» новый ноутбук, который якобы остался от ликвидации оптового склада электроники. Для этого надо привезти старый ноутбук и с небольшой доплатой обменять на новый. У Джонсона как раз имелся ноутбук, который он был готов заменить на лучший. Чтобы запутать последующие розыски пропавшего, Влассакис сообщил неверное место, куда им надлежало отправиться за покупкой – это означало, что Джонсона стали бы искать там, где он никогда не появлялся. Ещё в конце февраля преступная группа получила в своё распоряжение здание бывшего банка в Сноутауне, куда и перевезла бочки с трупами (подробнее об этом будет сказано ниже). Именно в этом помещении Джонсона и решено было убить, поскольку более подходящего места для расправы было не сыскать! Влассакис заявил, что был свидетелем того, как примерно за два дня до запланированного убийства Бантин вытащил из тайника в потолке наручники и много шутил по поводу того, как он их использует в ближайшее время.
Во второй половине дня 9 мая преступники приступили к реализации выработанного плана. Бантин, Вагнер и Хэйдон отправились в Сноутаун на своих автомашинах, а Влассакис поехал на своей к Джонсону. Оттуда они отправились на двух машинах – каждый на своей – к дому Элизабет Харди, матери Влассакиса, где Спайридон бросил свой автомобиль и пересел в машину Джонсона. Этот манёвр был заблаговременно продуман убийцами для того, чтобы обеспечить alibi Влассакису. В случае полицейского расследования Спайридон должен был заявить, что запланированная поездка за ноутбуком не состоялась – его автомашина вышла из строя, и он остался её чинить, а куда поехал Джонсон, расставшись с ним, ему неизвестно.
В процессе следствия и последующего суда, разумеется, встал вопрос об оперативном сопровождении всех перемещений преступников в тот день. Вопрос этот являлся довольно щекотливым для обеих сторон – как обвинения, так и защиты. Обвинение могло подкреплять свои доводы ссылкой на информацию, зафиксированную оперативными методами и приёмами, но защита, в свою очередь, не без оснований могла утверждать, что полиция своим бездействием способствовала совершению преступления. Тем самым вина могла быть разделена между убийцами и следившими за ними детективами. В общем, тема эта представлялась очень скользкой и болезненной для обеих сторон. Тем не менее, избежать выяснения этих деталей не удалось, и прокуратуре пришлось обнародовать некоторые данные, полученные оперативным путём.
Оказалось, что SAPOL благодаря прослушке телефонных переговоров убийц, могло в режиме реального времени отслеживать их перемещения и примерно понимать намерения. В 18:40 Вагнер из Сноутауна позвонил на сотовый телефон Влассакиса и поинтересовался, как идут дела. и с ним ли сейчас «болван»? Влассакис и Джонсон в это время как раз подъезжали к дому Элизабет Харви, и Влассакис объяснил, что всё идёт, как было запланировано, и «болван позади». В 18:56 по тому же номеру отзвонился Бантин и коротко сказал, что боковая дверь будет открыта, после чего положил трубку. Речь шла о боковой двери банковского офиса, однако детективы, осуществлявшие слежку за преступниками, впоследствии утверждали, что не поняли этой фразы, поскольку не знали, где именно находится Бантин. Ровно через два часа – в 20:56 – с сотового телефона Вагнера последовал звонок на телефон Фримена, того самого фермера, друга Бантина, который уже упоминался в этом очерке. Фримен трубку не поднял, и тогда Вагнер оставил ему сообщение, в котором просил разрешения принять душ в его доме этой ночью.
Полицейские слушали все эти переговоры, но не понимали услышанного и ничего не предпринимали. В тот день «наружка» отказалась от плотного сопровождения подозреваемых и потеряла их автомашины из вида задолго до подъезда к Сноутауну. Нельзя не признать, что оперативная работа австралийских полицейских оказалась ниже всякой критики.
Согласно показаниям Влассакиса, бедолага Джонсон до самого момента нападения ни о чём не догадывался и не чувствовал опасности. Едва только Дэвид вошёл в помещение бывшего банка, Вагнер схватил его шею сзади в удушающий захват, а Бантин надел наручники. Джонсон был шокирован произошедшим, и Бантин поспешил его успокоить – он усадил пленника на поставленный на пол телевизор и пообещал, что отпустит его через полчаса после ответа на некоторые вопросы. Далее Бантин потребовал от Джонсона, чтобы тот назвал pin-код банковской карты, коды разблокирования сотового телефона и входа в операционную систему компьютера.
Получив необходимые ответы, Бантин включил ноутбук, который привёз с собой Джонсон, и потребовал, чтобы пленник повторил под запись несколько фраз, которые впоследствии преступники намеревались использовать для создания нужного им сообщения автоответчика в телефоне жертвы. Т.е. убийцы остались верны способу запутывания следов, выработанному в ходе прежних нападений. Джонсон повторил те фразы, что проговаривал Бантин – все они были записаны на жёсткий диск ноутбука. Добившись желаемого, Бантин снял с ноги Джонсона носок, засунул ему в рот и заклеил губы клейкой лентой – этот приём он уже проделывал в ходе предыдущих нападений и в точности повторил теперь. Впоследствии кусок клейкой ленты с прилипшими волосами Дэвида Джонсона был найден криминалистами при обследовании помещения банка в Сноутауне.
После этого Вагнер и Влассакис с банковской картой Джонсона направились в небольшой город Порт-Уэйкфилд (Port Wakefield), где попытались снять со счёта жертвы деньги. Там их ожидал неприятный сюрприз – оказалось, что Джонсон сообщил неверный pin-код. Разъярённый Вагнер немедленно позвонил на сотовый телефон Бантина и сообщил об этом неприятном открытии. Бантин пообещал «решить проблему» и приказал подельникам возвращаться обратно. Оперативники SAPOL не подтверждали перехват такого разговора вечером 9 мая. Оно и понятно, ведь если признать такое, то бездействие полиции в последующие дни выглядит совсем уж возмутительно!
К тому моменту, когда Вагнер и Влассакис вернулись в Сноутаун, Дэвид Джонсон был уже мёртв. Спайридон признался, что видел труп с затянутой на шее петлёй, сделанной из брючного ремня Джонсона. Бантин рассказал вернувшимся, будто Дэвид сумел раскрыть наручники и схватился за острый строительный нож (с тонким и очень острым выдвижным лезвием), и Бантину пришлось его задушить, чтобы не погибнуть самому. Тем не менее, Бантин не без самодовольства заявил, что ему удалось-таки выбить из пленника правильный pin-код банковской карты (и это оказалось правдой – через 10 дней Влассакис «обнулил» счёт. Именно на эти деньги была куплена соляная кислота, использованная для
